| ||
 | ||
|
|
Анастасия Татарникова. Голубой цветок.
1 часть. Лишняя Гробовая тишина. До такой степени тихо, что жужжание мошки будет слышно. Эту тишину не нарушало ничего. Спокойно и темно, как ночью. В той маленькой, невзрачной комнатке стояла кровать. Большая и тёмная кровать на мощных ножках и с балдахином. Раздался еле слышный скрип. Дверь распахнулась, и темноту нарушил лучик света. - Она спит, – раздался шёпот. Голос – грубый, жёсткий. Но ясно было, что человек, который говорил эти слова умилялся. Комнату осветили. Однообразная, смахивающая на тюремную камеру, она была маленькой и невзрачной. В дальней стене было окно, занавешенное тёмно-синими, почти чёрными шторами. На полу – коричневый ковёр с многочисленными иероглифами. В комнату вошли двое. Женщина с чёрными волосами, квадратным лицом и спокойными, вечно всматривающимися во всё глазами. На ней – серый халат, с не завязанным пояском. - Не шуми, – повторила она своим жёстким, но умиленным голосом. Рядом стояла девушка лет шестнадцати. В отличие от матери она сильно сжимала губы и ежеминутно поправляла спадавшую на лицо тёмно-русую прядь волос. - Я не шумела, – прошептала она, поглядывая на кровать. Женщина приложила палец к губам, откинула с кровати балдахин. - Эвелина, – еле слышно сказала она, обращаясь к маленькой, совсем крошечной девочке, как видно новорожденной. Дитя раскрыло глаза и что-то промычало. - Элайда, взгляни. Девушка подошла к кроватке. - Мелкая, – фыркнула она. Новорожденная сощурилась и замахала пухленькими ручками. - Пошли, Элайда. Пусть спит. - А клеймо? - Через три года, милая. 3 года спустя. Женщина в чёрном платье продвигалась по мрачным улицам города в сторону Клеймовни. Солнце, несмотря на то, что было лето, не появлялось. Но это не было в диковину для города, в котором она жила. Женщина вела за руку девочку в сером комбинезоне. Трёхлетняя малышка показывала пальцем на небо и кричала что-то про тучи. Справа от этого милого, голубоглазого создания твёрдо шагала Элайда в корсете. Она злорадно усмехалась и успокоилась только тогда, когда заморосил грибной дождик. - Лина, не шуми, – прохрипела женщина, дёргая крошку за руку. Элайда усмехнулась. - Мама, она каждый день удивляется тучам. - Ей три года, Эла. - В нашем городе всегда пасмурно, мама! – Элайда остановилась. Троица стояла напротив серого одноэтажного здания, со слегка покосившейся крышей. - Дом, – пролепетала Лина, хлопая своими широко раскрытыми глазами. Её мать облизала свои накрашенные чёрной помадой губы и сказала: - Дом, дом... Элайда, скорчив недовольную гримасу, постучалась. На порог вышел мужчина в строгом, тёмно-коричневом костюме. Он улыбнулся, если это можно было назвать улыбкой и жестом пригласил всех войти. Он усадил "гостей" в уютной, наваленной подушками комнате, угостил Элайду и Глэди (её мать) чаем. - Три года, - заметил он, помогая девятнадцатилетней Элайде ослабить корсет. - Марк, я не понимаю, где делать клеймо, – сказала Глэди. Мужчина прицокнул языком и покачивая головой, сказал: - Как у всех. Слева, на шее. Лина прижалась к маме. Глэди, отталкивая от себя дочь прошептала: - Какой наркоз? Марк залился хохотом. - Вот именно – какой ещё наркоз?! Нам всем прям так делали! А мне вообще в восемь лет. Элайда, развалившись в кресле, подмигнула голубоглазой сестрёнке. - С вас пятьсот золотых, – напомнил Марк. Он встал, пригладил свою козлинную бородку и схватил Лину за руку. – Мы начнём! Крошка, шурша комбинезоном, посеменила за Марком, который привёл её в ужасающего вида комнату. Вокруг – всё белое. Полы, стены, потолок. Мужчина усадил Лину в кресло. Руки скрепились в железные оковы, ноги – цепями. Голову – кольцо. Всё произошло так быстро, что девочка даже не успела испугаться. Марк достал из ящика кочергу с раскалённым до красна на конце крестом. Лина и пискнуть не смогла от страха. Крест коснулся её тоненькой шейки... Глэди и Элайда привели малышку домой. Лина больше не тянула ручки к небу и не смеялась. - Странная она, – заметила Элайда. – Когда мне клеймо делали я так не нервничала. Глэди усадила младшую дочь на мягкий диван и села рядом. - Да, Эла. Лина совсем другая. -Мама! – закричала Элайда, хватаясь за голову. – А что если мэр узнает? У неё глаза ГОЛУБЫЕ! Понимаешь?! - Да, Эла. - Как ты можешь оставаться такой спокойной? – Элайда откинула тёмно-русую прядь волос, упавшую ей на плечо. – Сегодня я ночую у Андрэ! – девушка потуже затянула корсет и вышла из дома, громко хлопнув дверью. Глэди посмотрела на Лину. Крошка потирала ошпаренное место, которое постепенно начинало чернеть. - Надеюсь, когда ты пойдёшь в школу, всё изменится. Глэди уложила Лину спать в девятом часу вечера, а сама ушла на кухню готовить обед на следующий день. Через час раздался крик. Глэди отбросила нож, которым чистила картофель и помчалась в детскую комнату. Лина сидела в кровати и громко плакала. - К...комар! - восклицала она, кулаками протирая глаза. Глэди смахнула с её кровати комара. - Всего лишь какой-то маленький комарик! Она вышла из детской и прижалась к стене. Элайда права. Голубые глаза, всего боится... Глэди пнула ногой дверь. Эвелина теперь была 6й противна. ﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂ -Тысячи лет не было в этом городе солнца. Тысячи лет – тучи и дождь. Тысячи лет жители подчинялись одним и тем же правилам. И тут какая-то трёхлетняя девчонка! – участковый стоял бок о бок с Элайдой. Глэди кивнула. Её дочь притащила его домой. Теперь он стоит в детской комнате, кричит и не даёт Лине спать. Но теперь это ничуть не смущало её. - Мы не потерпим этого! – участковый плюнул в детскую кроватку. Элайда еле сдержала улыбку. Глэди опять кивнула. - Мы заберём вашу дочь и выкинем из Тёмного Города, если к четырнадцати годам она не станет н-о-р-м-а-л-ь-н-о-й! Элайда закатила глаза: - Не станет... Глэди прокашлялась, натянула на кровать балдахин и равнодушным, слегка охрипшим голосом проговорила: - Но до четырнадцати лет Лина под моей опекой. И вы её не троните! Участковый что-то пробормотал, отпихнул Элайду и вышел. - Я приму душ. Посиди с Линой. - Глэди скинула с себя домашнее платьице и отправилась в ванную. Элайда взглянула в сторону младшей сестры. - Мне тридцать лет будет, когда тебя нарекут изгнанницей. Лина что-то проговорила в ответ. Элайда рассмеялась. - Слишком весёлой я из-за тебя стала, – остановилась она. Девушка уселась на пол и начала рассматривать свои длинные, накрашенные чёрным лаком ногти. 5 лет спустя. День рождение Эвелины. Глэди в чёрном платье и мощно подведёнными чёрным карандашом глазами стояла при входе и встречала гостей. Элайда сидела на мягком диванчике с мужем… Почти мужем. Свадьба была назначена на следующий день, после дня рождения Лины. Лина не выходила из комнаты. Глэди запретила ей до прибытия гостей. Восьмилетняя именинница молча сидела перед зеркалом и рассматривала клеймо-знак Тёмного Города. Она перевела взгляд на тыльные стороны рук и на вены. «Через два года, – подумала Лина. – Или через три? Когда мне их будут резать?» Девочка пригладила пышное чёрное платье, и громко, ни к кому не обращаясь, сказала: - Было бы оно синее, подошло под мой цвет глаз! В комнату постучались. Лина, не спрашивая «Кто?», открыла. Элайда и Андрэ. - Привет, малявка, выходи! В моей комнате горничная! – Элайда отпихнула младшую сестру и подмигнула Андрэ. - Но мама сказала... - И что?! – Андрэ вытолкнул Лину за дверь и запер её. Маленькая девочка не стала спорить. Она привыкла к тому, что старшая сестра ей так пренебрегала. Лина простояла несколько секунд под дверью в раздумьях и решила спуститься вниз. Гости галдели, развлекались (если просмотры фильмов типа «Апокалипсис» и «Омэн» можно назвать развлечением), обсуждали именинницу, торт из тёмного шоколада и завтрашнюю свадьбу. Глэди и её подруги сотый раз пересчитывали гостей и в сотый раз убеждались в том, что все на месте. Лина прошла мимо даже не поздоровавшихся с неё гостей, пробежалась взглядом по каждой даме в чёрном платье, отыскала свою мать и поспешила к ней. Глэди включил кондиционер. Знакомый детский голос окликнул её: - Мама! Женщина обернулась. - Что ты здесь делаешь?! Кто позволил тебе выйти из комнаты?! Глэди сняла серый фартук. - Элайда и Андрэ, – девочка уставилась в пол. Видно было, что она волновалась, и от этого на лбу выступили мелкие капельки пота, а руки не переставали теребить складки платья. Глэди не много смягчилась, но её суровые, карие глаза, повидавшие все "прелести" Тёмного Города пристально всматривались в невинные голубые глаза именниницы. - Развлекай гостей. Расскажи им анекдот про Апокалипсис... Лина послушно кивнула, подошла к группе болтавших девушек, ровесниц Элайды, тихонько поздоровалась и пробормотала: - В одном доме, в Лондоне загорелся огонь и из него вышел Дьявол! Девушки насторожились. Всё-таки интересно слушать взрослый анекдот из уст восьмилетнего ребёнка. - ... Дьявол разбудил жителей дома и сообщил, что настал этот... Ну конец света! Жители не поверили ему и заперли его в ванной... а потом все погибли! Девушки рассмеялись. На самом же деле этот анекдот намного длиннее и серьёзней. И пользуется он огромной популярностью в Тёмном Городе. Примерно так он выглядит в реальности... ﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂ Обыкновенная семья, мать, отец и сын, спали в своей маленькой квартирке в Лондоне. Сын проснулся в три часа ночи, медленным шагом и протирая глаза отправился на кухню выпить горячего шоколада. Мальчик нажал выключатель, но свет не загорался. В ярости он плюнул на пол и прям в темноте попытался открыть холодильник, который не открывался. - Что за чертовщина! – воскликнул сын. Внезапно что-то осветило кухню. Маленький огонёк на полу увеличивался на глазах. Из пламени вышел человек в чёрном костюме и поясом из огня. - Смерть! Всем смерть! – прохрипел он. От этого голоса у мальчика подкосились ноги, но он решил, что это всего лишь розыгрыш. Он изобразил удивление, и резко схватил странного человека за руку. Холодную, как у мертвеца и одновременно обжигающе горячую, как пламя. Мальчик тихонько взвизгнул, но пересилив неприятные ощущения, потащил человека в ванную и запер его там. - Для тебя апокалипсис наступит раньше! – послышался леденящий голос из ванной. Мальчика передёрнуло. Завтра он позвонит на телевидение. Да... Он попытался улыбнуться. Родители его из-за работы встали в шесть часов утра. Отец пошёл в ванну, открыл дверь. На пороге стоял его сын. Но его глаза – красные, костюм – чёрный. И вокруг сияло пламя. - Смерть, всем смерть! – прохрипел он не своим голосом. А голосом Сына Дьявола... ﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂ Эвелину усадили за большой стол, покрытый серой скатертью. Множество гостей, все взрослые расселись вокруг. Они тихо перешёптывались и обсуждали счастливую улыбку и голубые глаза девочки. Элайда и Андрэ, подарившие Лине носовой платочек не обращали внимания на других, а только тихо перешёптывались о своём. Лина осмотрела гостей. - Спасибо, что пришли, - еле слышно проговорила она. Гости кивнули. В комнате погас свет и вошла Глэди с коричневым тортом из горького шоколада. Один мужчина с коротко остриженными волосами облизнулся. - С праздником! – Глэди слегка улыбнулась. Лина опустила глаза. Праздник... В Тёмном городе день рождение – это и день умирания. Ведь все жители этого города умирают в день такого числа, которого родились. - С восьмилетием! – хором воскликнули все. Лина задула свечи, не загадав при этом ни одного желания... На следующий день - Ты неотразима! - Глэди суетилась вокруг старшей дочери, смахивая пылинки с её узкого, светло-серого платья. - Ты такая славная! Элайда не отрывала глаз от своего отражения в зеркале – такого мрачного, романтичного, загадочного... - Надеюсь, голубые глазёнки Лины не испортят торжества! – съязвила она. Глэди махнула рукой. - Делать народу нечего! Элайда довольно усмехнулась. - Мама, тебе сколько лет исполнится? – вдруг спросила она. - Тридцать девять. Я тебя родила в пятнадцать лет... Глэди закатила глаз вспоминая прошлое. Она устало повалилась на этнического вида диван с облупившейся позолотой. - От кого?! Кто мой папа? - Ой, давай не будем об этом! – лицо Глэди в ярости исказилось. - Всё в порядке, – Элайда поправила чёрный крест, висевший на шее, что-то пропела про смерть и уселась рядом с матерью. Свадьба была на удивление торжественной. Чёрные розы, тюльпаны, венки украшали улицы и дома. Несмотря на мрачность в Тёмном Городе приветствовались торжества, подобные свадьбе. Андрэ и Элайда всю ночь напролёт смотрели с гостями двенадцатичасовой фильм "Смерть в понятии англичанина". Простым людям не понравилось бы это кино. Но жители Дарк-сити таким образом развлекались. По просьбе молодожёнов, Лину отправили спать в шесть часов вечера. Девочка не противилась, даже не фыркнула. Она не хотела, чтоб Глэди ругала её. А злилась она часто. Особенно когда Лина давила пауков, после чего делала невинные глаза и до конца дня просила прощения... Прошло еще шесть лет. Лина ходила в школу, хорошо училась. Но она осталась практически такой же, не такой как все жители Тёмного Города. Элайда и Андрэ поселились на втором этаже в комнате Элайды. Свободную комнату оставили для их пятилетней дочки Джессики. Джессика часто игнорировала Лину и смеялась, когда та давила пауков. Девочка пошла в школу в пять лет, а клеймо ей сделали аж в два года. Четырнадцатилетняя Лина последнее время запиралась у себя и плакала, давая волю эмоциям. Тем более на днях ей следовало резать вены на левой руке специальной бритвой. А затем – выпить один миллилитр своей же крови... Глэди постоянно говорила, что это не больно и всё пройдёт. Лина не хотела резать вены. Она ненавидела Дарк-сити, ведь на Земле только один такой ужасный город! Четырнадцатилетняя девушка мечтала уехать в другое место, но до шестнадцати лет покидать Дарк-сити без родителей запрещалось. Лина даже начала вести дневник, записывая туда все свои размышления. «Хочу шестнадцать! – гласила надпись на титульном листе. А далее следовало: – Я боюсь этого города! Спасите!!!» У Лины не было лучшей подруги или друга. Все секреты она отдавала Тину, именно так она прозвала свой дневник. Сначала она хотела назвать его sixteen, но сочла это достаточно примитивным и отбросила six, оставив teen. В одной из глав Лина написала: «Я в этом городе лишняя. У меня ярко голубые глаза и бледно-розовые губы, которые я не собираюсь закрашивать чёрной помадой! Мне четырнадцать лет. Мэр разрешил остаться мне здесь. Но сколько мучений! Особенно в школе, когда учителя называют меня Васильком Голубоглазым. Хотя на Василёк я бы согласилась, нежели на Эвелину! Какое-то ведьмовское имя. А Элайда – сестра моя. Как надоела... Носится с Джессикой, совсем разбаловала ребёнка! А Андрэ довольный! Он меня игнорирует. Я бы осталась в этом городе, но только из-за матери. Но разве нужна ей я так, как нужна мне она?! Мама любит Элайду и внучку Джессику! А я в этом городе не нужна никому!» Лина больше всего боялась, что Тин попадёт кому-нибудь в руки. Когда ей исполнилось пятнадцать, она начала ходить в библиотеку. Она читала, читала, читала, пока не уставали глаза. Но её искушало одна запретная секция. Книги там как видно были людские – с цветными обложками, с улыбками, интересными названиями. Она могла часами стоять у решётки. Но библиотекарь никого не пускала в запретную секцию. Лина умоляла её, просила, но НИЧЕГО не помогало. "Как же я покину Дарк-сити, если я ничего не знаю о других городах!" Целый месяц Лина злилась на библиотекаря, но потом смирилась со всем этим. ﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂ - Шестнадцать лет! - восклицала Глэди. – Надеюсь, ты не собираешься уходить из Дарксити? Лина сидела на диванчике в комнате. Она отказалась праздновать день рождение. - Я уйду. Я уже вещи собрала. - Нет! – в ярости воскликнула Глэди. Эвелина встала. - Я имею право на это! Но у меня для тебя подарок. Девушка достала из сумку исписанный от корки до корки, слегка потрёпанный Тин. Глэди даже не взглянула на него. - Ты мне не дочь. Я не прощу тебе этого! Ты бросаешь мать, сестру и племянницу! - И Андрэ, – с улыбкой добавила Лина. - Ciao ! Глэди, с Тином в руках, повалилась на кровать. Лина с ухмылкой и чемоданом в руке вышла из комнаты. По лестнице бежала Джессика, которой было уже почти восемь лет. - Василёк! – захохотала она. - Иди ты! – огрызнулась Лина. - Заткнись, – сзади стояли Элайда и Андрэ. - Ciao! Эвелина катил чемодан по сырым, усеянной лужицами улице Дарк-сити. Девушка не стала ждать автобуса, она решила уйти из города пешком. Чтобы насладиться выходом через главные городские ворота. Она не знала, в каком городе поселиться. Она надеялась на большой город, На столицу Франции или Испании, России или Германии. Люди – дети, взрослые и старики провожали взглядом девушку. Она гордо задрав подбородок шагала мимо них. - Василёк... – крикнул кто-то. Приятный голос... Но Лина не обернулась. Прочь, прочь из этого адского места! Девушка более двух часов шла через город. - Прощайте! – она перешла границу и вышла из Тёмного Города. – Навсегда! ﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂ 2 часть. Барселона. Лина попала в маленький городок-посёлок Гринхелл. Её приняли там, как дома. Старушка лет восьмидесяти разрешила ей пожить у неё. Девушка устроилась официанткой в маленьком дешёвом кафешке. Она плохо говорила по-испански – да, именно туда она попала, в Испанию, а если быть ещё точнее – в Каталонию. В Гринхелле она поняла, что в Гринхелле говорят на латинском. Но она никому не говорила откуда она. Лина притворялась, будто у неё провал в памяти. Вечерами они сидела у окна и мечтала съездить в Барселону. Мечтала заработать на розовую или персиковую кофточку – её гардероб состоял только из чёрных и серых вещей. Но разве у официантки малолюдного кафешки хватит денег на дорогостоящую поездку в столицу страны? Нет, конечно же нет... -Я вас внимательно слушаю! – Лина стояла напротив двух сидящих за столиком парней. Один толстый, с добрыми ярко-зелеными глазами. Второй как видно накаченный с короткой стрижкой и карими глазами. - Две кружки пива, – уверенно сказал толстый. - Мне минеральной воды, – качок помолчал с минуту и добавил: - Мне минеральной воды, – качок помолчал с минуту и добавил: - И кофейку. - Si... – прошептала Лина. - Вы – мрачная девушка. У вас всё чёрное – одежда, тени... Что-то случилось в семье? – спросил качок. – Вы как видно не здешняя. С акцентом говорите. - Дарк-сити, – отчеканила девушка. – Ох! – она прикрыла рот рукой. - Я тоже. Меня столкнули с каменной стены в возрасте четырёх лет. А поднять никто не додумался. У тебя красивое клеймо. - Я его ненавижу! – Эвелина развернулась и отошла от парней. Но ей пришлось вернуться. Она отдала Толстому и Качку воду, кофе и пиво. - Как вас зовут? – спросил качок, зачем-то разбавляя кофе водой. - Эвелина. Лина, – ответила девушка, смутившись. - Я – Даррел, а мой друг Раймонд. Но все зовут его Хотдог. Толстый усмехнулся: - Ещё бы! А своё прозвище слабо сказать? Даррел хмыкнул: - Мне не нравится – оно тупое! Лина тихо засмеялась. - Скажи, не бойся! - Аист, – качок залпом выпил кофе с водой. - Аист? Ничего тупого. Странно конечно, – девушке начинало нравиться общение с парнями. – Вы где живёте? - В Барселоне. У нас на Коста-Браве знакомый. Мы его навещали. Сегодня-завтра поедем домой, – Даррел почесал затылок. - В Барселону?! В столицу Каталонии?! На своей машине?! Повезло вам! – в отчаянии воскликнула Лина. - Можешь с нами, – пожал плечами Раймонд-Хотдог. Лина покраснела и перевела взгляд на Аиста. - Я согласна. - Есть одно но... – вдруг выпалил Даррел. – Эту ночь ты будешь моей... Девушка охнула. - Выбор за тобой. Или я, или нет Барселоне, – повторил Аист. Лина прикрыла глаза, мощно подведенные чёрным. - Ты, – не веря сама себе сказала она. - В девять вечера я приеду за тобой, – парни положили на стол двадцать евро и покинули кафе. Лина никогда раньше не ходила на свидания. И даже не целовалась ни разу, поэтому волновалась она ужасно. Она сидела на лестнице дома бабушки. Часы показывали пять минут десятого, а Даррелл не появлялся. Девушка вздохнула. Может он передумал? Наверное, в Барселону они поедут без неё! Лина встала. «А жаль», – подумала она. Но тут чей-то голос окликнул её. - Василёк! – приятный голос… Девушка не могла поверить. Значит, это Даррелл звал её! Тогда, когда она покидала тёмный Город. Девушка обернулась. В не большом автомобиле сидел Аист. - Удивлена… – усмехнулся он. – Садись, я тебе всё расскажу. Эвелина уселась на переднем сидении, рядом с парнем. Тот резко нажал на газ и машина поехала. Даррелл краем глаза взглянул на девушку. - До меня дошли слухи, что кто-то покидает Дарк-сити. И я решил узнать, кто пополнит наши ряды – ряды бывших. Мне пришлось накупить чёрных пиджаков, брюк, ботинок. Отрастить усы и бородку (вдруг узнают!). И я смог пройти в Тёмный Город как свой. Я поспрашивал людей, кто покидает Дарк-сити. Мне ответили – Василёк. Когда, увидев тебя, я крикнул то слово, ты не обернулась. Я был вынужден вернуться сюда. Лина молчала. А ведь она и вправду не обернулась! - Ты обиделся? – спросила она. - На что?! Ты – нежное, голубоглазое созданьице, никем не попорченное! Как можно на тебя обидеться?! Лина улыбнулась. - Куда мы едем? – спросила она. - В гостиницу. Я снял одну комнату… Девушка заволновалась, но промолчала. - Барселона, Барселона… – еле слышно шептала она. ﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂ Они приехали в гостиницу, вошли в номер. - У нас договор, – напомнил Даррелл. - Но… - Всё, ты не едешь с нами в Барселону! – Аист отвернулся. - Еду… – прошептала Лина, снимая пиджак. Аист нежно обнял её. Его руки скользнули по корсету девушки, потянули за шнур. Лина съёжилась. И лишь тихо-тихо бурчала: - Барселона – моё счастье… Эвелина замолкла – губы Аиста соприкоснулись с её губами. Аист и Хот-дог пили на веранде чай. - Ну что? – спросил Раймонд зевая. – Василёк едет с нами? - Едет! Не думаю, что она согласится остаться в Гринхелле без меня! – Даррелл рассмеялся - Ты – герой! – заметил Хот-дог. – Мне бы так! Аист махнул рукой - Просто мне эта девчонка ужасно понравилась. Милая она! Причём мы в одном городе родились - Развратишь девушку! - Захочет – сама попросит! Я её знаю... – Даррелл достал из куртки пачку сигарет. – Будешь? - Давай одну, – Раймонд отыскал зажигалку. – А Лина девка хорошая! Хорошо, что с нами поедет! - Ты о чём? - Понравилась мне она тоже. Аист встал. - Пошёл ты! Лина моей будет! Хот-дог усмехнулся. - Тебе не она нужна! Ты только и думаешь, как её в постель затащить! Она несовершеннолетняя ещё и глупая!!! Даррелл затушил сигарету о его куртку. На том месте оказалась чёрная дырка. - Заткнись. Да, я не против этого. Но как девушка она тоже ничего! Хот-дог захохотал ему в лицо. - Глупый развратник! Аист пнул пластмассовый стул, на котором сидел Раймонд и зашёл в дом. - И ты старше её на целых шесть лет! – добавил Хот-дог. - А ты на пять! И что?! – крикнул Даррелл, занавешивая шторы. – Завтра встаём в семь утра. И чтоб на Лину не смотрел даже! Понял?! Целовать и обнимать её имею право ТОЛЬКО я! ЯСНО?! Хот-дог лишь плюнул на пол. Эвелина попрощалась со старушкой, обещала приехать с сувенирами из Барселоны. Аист и Хот-дог заехали за ней в восемь утра, помогли затащить чемодан в машину и усадили на заднее сидение. С минуту они ехали молча. Наконец, Даррелл, который сидел за рулём спросил: - Лина. Скажи, кто тебе больше из нас нравится? Девушка вздохнула. Конечно же Аист! Но как она скажет это при Хот-доге?! - Я, – выпалил Раймонд. Аист резко остановил машину. - Хот-дог, быстро сел за руль! – крикнул он. – А то в Барселону я уеду без тебя. Пойдёшь пешком! Раймонд сел за руль, а Даррелл перебрался на заднее сидение, поближе к Лине. Девушка покраснела. - Что заволновалась? – усмехнулся Аист. – Не бойся, не укушу. Поцелую только… Лина ещё больше покраснела, хотела что-то сказать, но в итоге получилось что-то невнятное-то ли смешок, то ли вздох… Аист обнял её за плечи. - Ну так что? Что отвернулась? Эвелина посмотрела Дарреллу в глаза. - Целуй, – прошептала она. Аист нежно поцеловал её. - Где ты будешь жить в Барселоне? Лина пожала плечами. Тут Хот-дог не выдержал и крикнул: - У нас Аистом одна квартира на двоих. Две комнаты! Со мной в комнату пойдёшь! - Со мной, – остановил его Даррелл. – Лина, ты ведь не против? Я же нравлюсь тебе, не так ли? Мы с Хот-догом считай братья! Меня его родители вырастили... Вот мы и живём вместе. С кем в комнате жить будешь? Меня ты знаешь, мы ведь так близки! Эвелина кивнула. - Ладно, ладно, – буркнул Раймонд. – Я себе и так девушку найду. Совет вам, да любовь! Аист зашептал Лине на ухо: - Ты будешь жить у нас с одним условием… - Ха! – съехидничал Хот-дог. – Всё через постель! - Заткнись! Моё условие сейчас намного гуманней. Ты должна стать моей девушкой. Лина взглянула на Аиста. На его губы, которые беспрерывно говорили что-то. На нос, на глаза, на руки. - Я ведь и впрямь люблю тебя, – добавил он. Эвелина вздохнула. - Хорошо. Ты ведь мне тоже симпатичен, – ответила она, покраснев. Даррелл чмокнул её в щёку. - Ну и славно! Хот-догу всё же удалось уговорить Аиста на то, чтобы Лина спала одна в комнате. Сам же Аист должен был перебраться в комнату Раймонда и спать на раскладушке. Хот-дог постоянно суетился, думал о своём. Дарреллу постепенно начало это надоедать, но он молчал. Да, Лина была его девушкой, но она не позволяла последнее время целовать себя. Хот-дог, как видно был очень рад этому... Ночь. Лина из-за новой работы (уборщицей в магазине детской одежды) вставала в шесть утра, поэтому и ложилась рано. Даррелл и Хот-дог работали в каком-то офисе и всегда подвозили девушку. Даррелл не привык спать на раскладушке, и постоянно ёрзал и просыпался. Но на этот раз его разбудили шаги. «Хот-дог в туалет пошёл», – подумал он. Но за топаньем последовали шорохи, и наконец – крик. При чём крик девушки... Аист вскочил и прямо в трусах помчался в комнату Лины. Она лежала на кровати и пыталась вырваться из объятий Раймонда. Тот в свою очередь хотел стащить с неё ночнушку. - Что ты себе позволяешь?! - закричал Аист. Хот-Дог спрыгнул с кровати. Лина закрыла лицо руками и заплакала. - Да ладно тебе! - как ни в чём не бывало, воскликнул Раймонд, обращаясь к Дарреллу. - Да заткнись, маньяк! Аист присел рядом с плачущей девушкой и попытался обнять её, но Лина оттолкнула его. - Василёк, всё хорошо. Я лягу тут. Буду охранять тебя от своего ЛУЧШЕГО ДРУГА! – последние два слова Даррелл просто прокричал. Девушка отвернулась. - Как ты мог!… – воскликнул Аист. – Пошёл вон! В свою комнату! Скажи ещё спасибо, что я полицию не вызвал!!! Хот-дог плюнул на пол, и грохнув дверью, удалился. Аист накрыл Лиину одеялом, а сам лёг рядом. «Только я имею право на это», – еле слышно прошептал он. Эвелина даже ничего не услышала, а только что-то пробурчала в ответ. Прошёл почти месяц. Лиина уже жила не одна в комнате, а с Аистом. Хот-дога они оба игнорировали. - Я бы с удовольствием прогнал его из этого дома, – заметил Даррелл. Лина положила руку ему на плечо и нежно ответила: - Он нас больше не трогает, значит не мешает нам. Аист, который стоял перед зеркалом и завязывал галстук, усмехнулся: - Ещё как мешает! От одного его вида мне хочется бежать в уборную! - Смешной ты! Можно накопить денег и переехать. А он пусть один тут со всем разбирается. Аист кивнул: - Чтобы снять однокомнатную квартирку у нас и так денег хватит. Надоел он мне! Ладно, Поехали на работу. Они вышли в коридор. Из второй комнаты показался Хот-дог. - Привет, - вдруг сказал он. Лина и Даррелл прошли мимо, даже ничего не сказав. Даррелл перестал, есть, перестал пить. Что-то нашло на него. Он даже постоянно восхищался клеймом Лины! - Что с тобой?! - ужаснулась девушка, когда застукала его в ванной с ножом в руку. Аист отбросил его. - Спаси меня, Лина! Я чуть не перерезал себе вены на руках, даже не знаю зачем! Лина обняла Аиста, прижала его к себе. - Господи, что бы было, если б я не вошла в ванну! Аист затянул потуже бинт на руке. - Я хочу в Темный город, – прошептал он. Вдруг Лина заплакала. - Нет… Даррелл. Пожалуйста! Ты ведь не собираешься бросать меня тут?! - О нет, мы пойдём туда вместе. Девушка вздохнула: - Прости, Даррелл. Но я не отважусь на такое. Уж слишком много времени я жила там, и слишком много узнала об этом адском месте. Меня ненавидят там. Меня не ждут. Только здесь, в Барселоне я поняла, как хорошо быть человеком!!! Аист обнял её, начал нежно поглаживать по шелковистым волосам. Из глаз его возлюбленной ручьями текли слёзы. Он чувствовал, как намокает его кофта. - Господи, милая, а если я опять случайно начну убивать себя? Лина вздохнула. - Ты не будешь убивать себя. Я с тобой. Я люблю тебя. Я не позволю тебе… Ты не пойдёшь в Дарксити. Я не пущу тебя! Да ты… Девушка не успела договорить. В квартиру ворвался Хот-Дог с букетом голубых цветов в руке. - Васильки, – пролепетал он. – Голубые и нежные как твои глаза. Прости меня, Эвелина. Я скверно поступил. Я никогда не прощу себе этого. Он сел на колени. Его глаза жалостливым. И полным надежды взглядом смотрели то на Лину, то на Даррелла. - Но… – Аист замахнулся. Но девушка остановила его. - Мы живём не в Тёмном Городе. Мы должны уметь прощать, - проговорила она, взяв в руки голубой букет. Даррелл в свою очередь помог Хот-догу встать. - Здравствуй, брат. Я скучал. Раймонд улыбнулся. Его улыбка показалась Эвелине такой родной, такой милой! - Я тоже скучал по вам. Я сделал вам подарок. У Лины новая работа теперь, – он вытащил из папки документы. Девушка вскочила: - Значит, мне теперь не надо мыть полы?!?!?!? Я теперь работаю в вашем офисе?! - В нашем офисе. У нас теперь своя компания… Даррелл готов был расцеловать Раймонда. - Я люблю тебя, брат, – он повернулся к Лине. – Мы не вернёмся в Тёмный Город. Никогда. ﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣשׂﺹﻮצּﺍﻸﺝﮊﮐﭗﺍﺠﻣﻣ |
